|
|
  |
Главная страница / Промышленное строительство Охрана «висячего» мостаНо рынок показал, что расслабляться рано. Либерализация цен на газ поставила под сомнение конкурентоспособность большинства компаний. Аварии и прессинг со стороны антимонопольных органов ударили по лидерам отрасли. Наконец, большинство игроков опасаются сужения приоритетного для них экспортного рынка изза экспансии азиатских химкомбинатов и падения конкурентоспособности изза износа оборудования, порой превышающего 50%. Еще год назад положение уральского химпрома казалось благополучным: конъюнктура хороша, цены на сырье - низкие, потребители - лояльные. И даже невысокие темпы роста отрасли - по данным Минэкономразвития, 2,6% и 1,9% в 2005 и 2006 годах соответственно - не смущали бизнес (см. «Химию в портфель», «ЭУ» № 20 от 29.05.06). Как закалился бизнес2006 год оказался не слишком удачным для уральских калийщиков. Прибыль «Сильвинита» упала с 5,3 до 4,8 млрд рублей, причем на фоне роста выпуска хлоркалия на 7,1% до 5,289 млн тонн. В компании объясняют это ростом затрат на капремонты. По мнению аналитика ИК «Открытие» Кирилла Таченникова, подлинная причина - рост себестоимости, не компенсирующийся ростом цен на продукцию. Каждая компания посвоему противостоит вызовам. Одним предприятиям удавалось справиться с достаточно серьезными проблемами, другим, не добившись успеха, приходилось искать новые стратегии ведения бизнеса. Примеры и того, и другого демонстрирует калийная подотрасль, которую целиком контролируют две уральские компании - ОАО «Уралкалий» и ОАО «Сильвинит». В первом квартале 2007 года калийщики начали отыгрываться. «Уралкалий», успевший заключить контракты с китайскими партнерами Sinochem и CNAMPGC (через Белорусскую калийную компанию, акционером которой он является) и нарастивший добычу сырья на втором и четвертом рудниках, увеличил выпуск хлоркалия на 30% по сравнению с тем же периодом 2006 года. Чистая прибыль за квартал выросла в сравнении с тем же периодом 2006го на 16% до 1,17 млрд рублей. Аналитик ИК «ЦентрИнвест Груп» Максим Иванов признал, что «Уралкалий» достиг практически рекордных показателей и успешно реализует программу устранения последствий аварии. Еще хуже закончил год «Уралкалий»: план производства недовыполнен на 1,4 млн тонн (выпущено 4,2 миллиона). В первом полугодии объемы производства упали изза отсутствия контрактов с Китаем и Индией. В октябре компания отказалась от проведения IPO, считая, что рынок ее недооценил. А вскоре оценка «Уралкалия» еще снизилась: прорвавшиеся подземные воды затопили рудник первого рудоуправления (БКПРУ1), в итоге мощности компании по добыче калийной руды уменьшились на 20%. Правда, радужный итог весны подпортили действия Федеральной антимонопольной службы. В середине мая ФАС сочла, что расценки пермских калийщиков «существенно превышают сумму необходимых для производства и реализации такого товара расходов и прибыли» и предписала снизить цену на хлоркалий для внутреннего рынка до 2,1 тыс. рублей для «Сильвинита» и 2,9 тыс. рублей для «Уралкалия». Рост цен, действительно, был: как отметил аналитик ИК «АнтантаКапитал» Георгий Иванин, «сейчас цена на мировом рынке существенно превышает внутреннюю, и производителям калия не очень выгодно поставлять продукцию на внутренний рынок, поэтому они и повышают цену». При этом ссылки калийщиков на то, что по результатам биржевых торгов участники рынка оценили тонну хлоркалия в 3,5 - 3,6 тыс. рублей за тонну, не подействовали на ФАС. «Сильвинит» тоже добился роста производства, хотя и не столь динамичного: на 6,5% за январь - апрель 2007 года, прибыль за первый квартал выросла на 10,4% до 1,5 млрд рублей. Калия много не бываетПоэтому игроки не отказываются от инвестпроектов. «Сильвинит» разработал проект развития на период до 2012 года. Он включает увеличение выпуска продукции до 6 млн тонн в год к 2009 году, до 7 - к 2012му. Для стабилизации транспортных поставок «Сильвинит» приобрел судостроительный завод «Кама» (2/3 продукции вывозится судами). Напомним, «Уралкалий» с той же целью еще в 2003 году ввел в строй Балтийский балкерный терминал. По словам гендиректора компании Владислава Баумгертнера, «Уралкалий» также планирует увеличить производство: к 2010 году будет выпускаться 6,5 млн тонн хлоркалия в год. Заместитель генерального директора «Сильвинита» Сергей Дриневский заявил, что компания намерена обжаловать решение ФАС. Такую же позицию занял и «Уралкалий». Но решение ФАС - не проблема. По подсчетам начальника отдела анализа рынка акций «Банка Москвы» Владимира Веденеева, у «Уралкалия» выручка от экспорта составляет около 90%, а у «Сильвинита» - около 85%. Соответственно, потери от снижения внутренних цен будут невелики: Кирилл Таченников оценил их в 1,5 - 2% от доходов компаний. Вероятно, роль экспорта вырастет. Аналитики обеих компаний считают, что мировой рынок калийных удобрений будет увеличиваться на 3 - 5% в год. Интерес калийщиков к энергетике понятен - обе компании входят в десятку самых крупных потребителей электроэнергии Пермского края. Как отметил по итогам проведенного энергоаудита «Сильвинита» президент группы компаний «Городской центр экспертиз» Александр Москаленко, доля энергозатрат составляет на предприятии около 14%, и при инвестициях в размере 83 млн рублей «Сильвинит» сможет сэкономить почти 130 млн рублей (общие расходы на энергетику «Сильвинита» оцениваются энергоаудиторами в 316 млн рублей). При этом Александр Москаленко подчеркнул, что сейчас химики используют выработавшее ресурс оборудование и устаревшие технологии, требующие вдвое больше энергии, чем новые. Снижая издержки, калийщики занялись энергетическим строительством. «Сильвинит» разработал программу снижения энергопотерь и планирует в 2007 году запустить собственную электростанцию мощностью 12 МВт, работающую на газе. «Уралкалий» еще три года назад решил поставить два блока по 24 МВт на первом и четвертом рудоуправлениях. После аварии было решено перенести оборудование с первого рудника на четвертый, построив там второй энергоблок. Не класть газ в одну корзинуКак замечает Кирилл Таченников, «внутрироссийские цены на газ ниже мировых. Отечественные производители оказываются в более выгодном положении, их конкурентоспособность по сравнению с западными растет». С 2002 по 2006 год средняя цена газа поднялась для европейских потребителей с 108 до 195 долларов, а для российских производителей метанола - с 18 до 51 доллара за 1 тыс. кубов. Снижение издержек и стабильная конъюнктура предопределили инвестиционную привлекательность калийных компаний. Максим Иванов оценивает ее как достаточно высокую. По его словам, у калийщиков «существует негласное картельное соглашение и pricedriven sspanategy: они ориентируются не на увеличение объемов производства, а на рост стоимости продукции, что делает этот бизнес очень рентабельным». К тому же, в отличие от других подотраслей химпрома, либерализация рынка газа не окажет прямого влияния на калийщиков. Поэтому цены на калийные удобрения останутся привлекательны для потребителя в перспективе. Другое дело - подотрасли химпрома, для которых газ служит сырьем. Прежде всего это выпуск метанола. Преимущества, получаемые за счет низких цен на газ, в значительной степени нивелируются к 2011 году, когда цена на него внутри России достигнет мирового уровня (минус издержки на транспортировку). Готовясь к этому, химические компании диверсифицируют производство. В 2006 году «Метафракс» запустил новую установку по производству формалина мощностью 270 тыс. тонн ежегодно. Это позволило компании выйти в лидеры и этого сегмента рынка. Также было введено в эксплуатацию производство промышленных смол в СП «Метадинеа» (учреждено ОАО «Метафракс» и Dynea Chemicals) мощностью 30 тыс. тонн в год. В планах 2007 года - строительство установки уротропина (используется в медицине и взрывотехнике), еще одна площадка - для производства формалина, а также установка полиамида мощностью 1,55 тыс. тонн в год (она в два раза увеличит выпуск этого вида продукции). Диверсификация инвестиций приняла широкий характер - компания рассматривает возможность строительства бизнесцентра в Перми. Конкурентные преимущества такого рода важны для компаний: рынок насыщен. Сегодня в России производится 3 млн тонн метанола при внутренних потребностях в 1 млн тонн. Этот объем в одиночку могло бы закрыть ОАО «Метафракс»: в 2006м мощности предприятия увеличились до 1 млн тонн метанола ежегодно. При этом, в отличие от калийщиков, производитель метанола показал чистую прибыль в объеме 1,2 млрд рублей (против 1,005 миллиарда в 2005 году), главным образом, благодаря скачку цен в конце 2006 года. Основная часть выручки (62%) пришлась на продажу продуктов переработки метанола (формалина, пентаэритрита, карбамидоформальдегидного концентрата), при этом половина доходов была получена от экспорта. А «Альфа» упала на лапу «Азота»Цена на газ жизненно важна и для азотной подотрасли, представленной на Урале ОАО «Азот» и ОАО «Минеральные удобрения» (Пермский край). По данным компаний, сырьевые и энергетические ресурсы составляют до 80% в издержках предприятий и постоянно увеличиваются. К тому же с начала 2007 года промышленные потребители газа закупают его по регулируемым объемам только в лимитных объемах. Все, что сверх лимитов, приходится брать на бирже по свободным ценам, а они примерно на 30% выше регулируемых. Пока цены на сырье относительно невелики, равно как и доля перерабатываемого газа (см. «Слишком много простоты», «ЭУ» № 3 - 4 от 29.01.07), инвесторы продолжают проявлять интерес к рынку метанола. Об этом свидетельствует совместный проект газодобывающей компании «Итера» и производителя синтетических смол «Уралхимлпаст» - строительство под Нижним Тагилом газохимического комплекса ЗАО «Уралметанолгрупп» мощностью первой очереди 400 тыс. тонн метанола в год. Стоимость - 110 -120 млн евро, запуск ожидается в 2008 году. Аналитик ФК «Открытие» Кирилл Таченников считает этот проект перспективным: рынок пока растет, он не монополизирован (в России работают девять производителей метанола). Таким образом, новые игроки могут найти своих потребителей. Впрочем, и это предприятие, видимо, не ограничится метанолом: участники проекта прорабатывают вопрос о создании комплексов производства пропилена и полипропилена. «Азот» показал лучшую динамику, выпустив товарной продукции на 10,1% больше, чем в предыдущем году. При этом поставки аммиака выросли на 31,9% почти до 150 тыс. тонн, а аммиачной селитры - на 14,7% до 0,9 млн тонн. Не меньшую головную боль азотчикам доставляет износ мощностей. Аналитик компании «Тройка Диалог» Михаил Стискин счел эту проблему одной из важнейших для «Азота» (наряду с географической удаленностью). А в годовом отчете «Минеральных удобрений» заявлено, что изза износа активов объем производства в 2006 году упал на 3%. Правда, благодаря росту цен выручка компании осталась неизменной - 2,6 млрд рублей, но чистая прибыль все равно уменьшилась почти на 12% к уровню 2005 года (до 480 млн рублей). Впрочем, зависимость от внешнего рынка может и негативно повлиять на компании. По мнению Михаила Стискина, зависимость от растущих цен на газ и конкуренции на мировом рынке азотных удобрений, где цены могут пойти вниз, делает сложным оценку инвестиционной привлекательности «Азота». Аналитик считает, что компания вряд ли достигнет финансовых результатов 2005 - 2006 годов. Как и для других секторов химпрома, для азотчиков экспортные поставки важнее внутренних. Правда, у «Азота» доля поставок за рубеж снизилась - с 60,8% в 2005 году до 50,9% в начале 2007го. Но если посмотреть на результаты продаж ключевых для этого предприятия продуктов, то выяснится: за рубеж ушли 53,7% аммиачной селитры и 88,9% карбамида, произведенного «Азотом». У «Минеральных удобрений» иностранные покупатели приобрели 72% произведенного аммиака и 78% карбамида (основные виды продукции компании). Инвестпрограмма «Азота» скромнее: в 2006 году из 241 мероприятия плана капвложений выполнено 200 на общую сумму 276 млн рублей. Пытаясь не допустить падения конкурентоспособности, азотчики вкладывают средства в обновление производства. Согласно отчетам «Минеральных удобрений», в 2006 году инвестиции в модернизацию составили 1,1 млрд рублей. В компании ожидают уже в 2007 году получить отдачу в виде роста производства на 75 тыс. тонн, увеличения прибыли до 600 млн рублей. В дальнейших планах - снижение износа основных средств до 53%, в том числе износа активной части основных средств с 79 до 68%. А вот судьба крупного пакета акций самого «Азот» еще не решена. Во многом она зависит от того же Дмитрия Мазепина, которому принадлежит блокпакет предприятия. Не исключено, что его выкупят главные совладельцы «Азота» Владимир Нелюбин и Сергей Макаров (контролируют 64% акций). Дело в том, что мажоритарии «Азота» получили предложения о продаже принадлежащих им акций химкомпании от «АльфаГрупп» и «Реновы». При этом 64процентный пакет акций «Азота» оценивается совладельцами в 250 млн долларов, а блокпакет Дмитрия Мазепина добавил бы к цене еще 100 млн долларов. Возможно, разница в инвестиционных программах уральских азотчиков объясняется изменениями в составе акционеров компаний: новые собственники способны заметно скорректировать направление развития химкомбинатов. Последние сделки по продаже акций ОАО «Минеральные удобрения» закрыты и новых не ожидается. В начале апреля 2007 года стало известно, что «Азот» продал принадлежавшие ему 44,26% акций «Минеральных удобрений» структурам известного бизнесмена Дмитрия Мазепина (бывший глава СИБУРа). При этом контрольный пакет акций остался у топменеджеров химической компании. Сама соду я садилаУвереннее всего себя чувствуют предприятия, занимающиеся выпуском соды. В отличие от коллег из других подотраслей, они пользуются благоприятной мировой конъюнктурой и наращивают физические объемы производства и показатели прибыли. По словам Владимира Нелюбина, если акционеры примут решение о продаже акций (вопрос стоит в повестке дня собрания 24 мая, и к моменту выхода журнала итоги станут известны), то «некое преимущество» будет у «АльфаГрупп», так как она первой обратилась с предложением о покупке акций «Азота». Однако аналитик Михаил Стискин указывает, что у «Альфы» «пока нет никаких активов в химической отрасли, поэтому им покупать завод можно только с целью последующей перепродажи». В то же время «Ренова» - активный игрок, выстраивающий собственный химический холдинг. Поэтому «Азот» скорее всего достанется ей, хотя приоритетом для «Реноваоргсинтез» азотная химия не является. Даже если первоначальным покупателем окажется «АльфаГрупп», актив, вероятно, будет перепродан. ОАО «Сода» в 2006 году нарастило физические показатели производства на 16% к уровню 2005 года, получив чистую прибыль в объеме 1,9 млрд рублей. Так, входящее в холдинг «Башкирская химия» ОАО «Каустик» по итогам 2006 года получило чистую прибыль, более чем в четыре раза превосходящую показатели 2005 года - 2,8 млрд рублей против 0,6 миллиарда. Правда, при этом произошло снижение рентабельности активов: в компании связывают это с опережающим темпом роста активов по сравнению с прибылью. Еще один крупный инвестпроект реализует Русская содовая компания, контролирующая Березниковский содовый завод. К 2010 году она намерена реконструировать БСЗ, фактически построив новое предприятие по выпуску тяжелой соды. Стоимость инвестпроекта оценивается в 25 млн евро. Учитывая почти полную загрузку мощностей, химики активно увеличивают производственные возможности. «Башкирская химия» собралась инвестировать к 2010 году более 800 млн долларов. При этом производство кальцинированной соды на ОАО «Сода» вырастет до 2 млн тонн в год (в 2006м выпущено 1,4 млн тонн). В «Темпе» царила пестрая симпатичная неразбериха. Горделиво шествовали рыцари в полном воинском облачении. Рядом крутился франт века эдак XVII в бархатном костюме с кружевным воротником. Девицы-красавицы, одетые на восточный манер - много блеска, струящейся прозрачной ткани, обнаженного тела, - танцевали в перерывах между поединками. Кроме собственно турнирных боев прошло несколько показательных выступлений, а «на сладкое» гости из харьковского клуба «Восток» устроили огненное шоу. 6 января 2007 года в екатеринбургском культурном центре (некогда кинотеатре) «Темп» бряцали доспехи и высекали искры мечи: поклонники исторического фехтования праздновали 25летие первого турнира, проведенного на уральской земле. В зале присутствовали как участники и организаторы того первого турнира, так и молодежь, продолжающая традицию исторического фехтования на Урале. Самому юному участнику мероприятия, который бегал по проходу, размахивая игрушечным мечом, было два с половиной года, самому старшему - хорошо за 60. Историческое фехтование правильнее было бы назвать фехтованием «прикладным»: оно реконструирует черты подлинного боевого искусства, сражения идут в условиях, максимально приближенных к реальным. Конечно, ограничения существуют (это все-таки не бои без правил), но их число неизмеримо меньше, чем в спортивной разновидности. Состязания по историческому фехтованию берут за образец не современные соревнования, а средневековые турниры - поединки не спортсменов, но воинов. 25 лет назад все было проще, скромнее, единообразней. Вместо «исторически достоверного» оружия - спортивные шпаги и рапиры. Вместо сложных разнообразных костюмов - одинаковые отложные белые воротнички. Три десятка студентов (будущие биологи, философы, филологи) организовали тогда первый клуб любителей исторического фехтования при клубе УрГУ, не имея за душой ничего, кроме любви к истории - и к «настоящему» фехтованию. Михаил Черниховский, один из создателей клуба и организаторов нынешнего торжества, вспоминает: Пути первых фехтовальщиков сложились поразному. Михаил Черниховский стал профессиональным каскадером, снимался в фильмах Свердловской киностудии, организовывал турниры в России и Украине, создал собственную школу фехтовального и боевого искусства. Для других участие в этом движении осталось приятным и памятным эпизодом юности. Андрей Франц теперь - социолог и политолог, Антон Ветров с успехом торгует швейными машинами (сеть магазинов «Надэль»), Андрей Якубовский - известный журналист. Михаил Черниховский - В 1980 году мы с Андреем Якубовским выбрались в лесопарк, прихватив с собой пару фехтовальных масок, спортивные рапиры, штормовку, назначенную исполнять роль плаща, и старательно затупленный кухонный нож с присобаченной к нему гардой из консервной жестянки, изображающий кинжал. Вдохновленные иллюстрациями из книги Коха «Сценическое фехтование», мы решили попробовать фехтовать понастоящему, без спортивных ограничений, с вооруженной левой рукой. Тогда и «случилось страшное»: я полностью разочаровался в спортивном фехтовании, которым до того занимался несколько лет. Мои навыки не давали мне никакого преимущества перед оппонентом. Разумеется, сначала возникло подозрение, что причина в моей невысокой квалификации, но оно было рассеяно через год, когда при студенческом клубе УрГУ мы организовали Клуб любителей исторического фехтования. Ни один из «спортсменов», приходивших в клуб, не выделялся особыми успехами на общем фоне. Это позволило предположить: спортивное фехтование довольно слабо соотносится с «условно-прикладным», которое мы культивировали… Юные участники турнира - приятные и во всех отношениях адекватные молодые люди. Они учатся, работают, а в свободное время исследуют историю оружия, полируют клинки, сооружают доспехи, используя порой самые неожиданные подручные материалы (к примеру, валенки). В Академии изучают не только фехтование, но этику и этикет давно ушедших эпох. Зачем все это, когда XXI век на дворе? За 25 лет изменилось многое: страна, государственный строй, экономические отношения. Но интерес к историческому фехтованию не только остался, он приумножился. Если в самом первом клубе было всего около 30 человек, то сейчас общее число фехтующих на разном историческом оружии в городе достигает нескольких сотен. И число их, надо полагать, будет расти: осенью 2006 года в Екатеринбурге открылась Академия средневекового фехтования и культуры. Исполнительный директор Академии Мария Давыдова в 2005 году заняла первое место на турнире «Меч России» (это самое представительное сегодня состязание любителей по историческому фехтованию), обойдя множество «меченосцев» мужского пола. Студент УрГУ и сотрудник веб-студии «KIWI» Денис Арсланов, например, прагматичен: Но, конечно, «романтиков» среди молодых фехтовальщиков больше, хотя не каждый рискнет признаться в этом даже себе. Когда современная эпоха не предлагает достойных образцов для подражания, пытливый ум в поисках идеалов и смыслов невольно обращается в прошлое. 25 лет назад в упадочную брежневскую эпоху бегство в историю, в историческое фехтование было своего рода невозбраняемым диссидентством. Сейчас, когда вокруг, казалось бы, совсем иная действительность, налицо все тот же «застойный» дефицит идей и идеалов. Старые «песни о главном» - я имею в виду отнюдь не эстраду - перепеваются по новому кругу. Конечно, историческое фехтование как хобби здоровей и полезней многих увлечений. Но искать будущее в прошлом - тревожный социальный симптом. Денис Арсланов - Нет, за романтикой я не гонюсь. Для меня историческое фехтование - в первую очередь боевое искусство. Я уверен, оно ничем не уступает популярным восточным единоборствам, но гораздо лучше соответствует нашему климату. Современная наука сосредоточена в сети научных учреждений и организаций, которые существенно различаются как по направленности исследований, так и по характеру взаимодействия с обыденной жизнью (читай: рыночной средой). Поэтому обобщать науку, говоря о необходимости увеличения господдержки, не совсем корректно. Возьмем отраслевые НИИ и проектные организации. Их взаимодействие с производственным бизнесом должно быть в наибольшей степени тесным и продуктивным, а значит - прибыльным. Потому эти объекты федеральной собственности и стали готовить к акционированию и приватизации. Но пока у правительства не получается из-за противоречивости собственного подхода: стремление приватизировать уравновешивается боязнью вообще потерять для страны отраслевую науку. «Наука в загоне», «в прорывных технологиях мы отстали от Запада на несколько десятилетий», «государство должно на порядок увеличить финансирование научных исследований, если мы не хотим отстать от высокоразвитых стран окончательно». Эти выступления-слоганы представителей российских научных кругов звучат с телеэкранов и трибун конференций с начала 90-х годов. Да, к науке не применим классический рыночный подход, прибыль от научной деятельности в отличие от реализации бизнес-проектов сложно получить за три-пять лет и не всегда можно измерить деньгами. Но то речь о науке академической. Находясь под крылом государства, институты никогда не смогут включиться в полноценные взаимоотношения с профильным бизнесом. Их ждут медленное угасание и смерть по той причине, что перспективные сотрудники массово сбегают в создаваемые с нуля частные инжиниринговые компании. Переход именно на модель инжиниринговой компании должны совершить институты после приватизации, если хотят остаться на плаву. Это означает выполнение заказов под ключ: разработку не только проектной части, но и всего технологического процесса, передачу на субподряд изготовление оборудования, монтаж и пусконаладку. Другого пути самостоятельного функционирования отраслевых институтов в рыночных условиях нет. В противном случае им грозит поглощение со стороны профильных промышленных холдингов, либо российских и зарубежных инжиниринговых компаний. Что тоже не так уж плохо по сравнению со статус-кво. Однако государство для отраслевых институтов - плохой хозяин: ему сложно контролировать расходование средств, использование помещений и оборудования. Директора федеральных НИИ любят пугать приватизацией, дескать, при продаже института его здание не будет использоваться по назначению. Но разве сейчас в неприватизированных НИИ не процветает подпольный бизнес сдачи в аренду помещений под офисы сторонним коммерческим структурам? Сегодня в такие НИИ журналистам проникнуть сложнее, чем на оборонное предприятие. Формально оставаясь государственными, часть отраслевых институтов давно превратилась в источник обогащения их руководства. Не госфинансирование хотят сохранить директора таких НИИ и проектных организаций (оно до сих пор остается мизерным), а то положение, при котором институт остается их вотчиной. Таблица План приватизации федеральных НИИ и проектных организации на 2008* Таблица НИИ и проектные институты промышленных холдингов, работающих в Урало-Западносибирском регионе Приватизация федеральных отраслевых институтов в 2007 году в Урало-Западносибирском регионе провалилась: из намеченных 15 пакетов НИИ до сих пор на продажу не выставлен ни один. Большинство опрошенных нами представителей приватизируемых институтов не знают, когда государственные пакеты уйдут с молотка и уйдут ли вообще. Часто акционирование (если институт является ФГУПом) или продажа госпакета сознательно задерживается и региональными властями, и руководством самих институтов. Прикладная наука начинает интересовать бизнес не только из-за зданий в центре города. Но с передачей ее в частные руки стоит повременить: для эффективной работы НИИ необходим подъем отраслей, в которых они работают. В правительстве Южного Урала отмечают несовершенство законодательства и не доверяют свободе рынка: «Одна из проблем проектных организаций - дефицит объемов проектных работ по причине неравных финансовых условий для средних и мелких проектно-исследовательских организаций. Это разные ставки налогообложения, необоснованное занижение стоимости проектных работ организаторами торгов подряда на строительство и экспертизу». Федеральные власти пытаются вывести НИИ на приватизацию: управлять малыми организациями издалека сложно. А на местах этому сопротивляются: региональных чиновников и ученых заставляет «повременить» печальный опыт прошлого десятилетия, когда бизнес приобретал институты не для поиска инноваций, а ради офисных помещений, расположенных в центре городов. Благодаря усилиям Свердловского областного правительства ни один из четырех институтов, выставленных в прошлом году на продажу, не приватизирован. Микроскоп - плохая кувалда Для региональных властей сохранность институтов - залог реализации инвестпроектов и надежда на инновации, невозможные без работы научно-исследовательских, конструкторских и проектных организаций. Областные министерства не верят в «невидимую руку» рынка: слишком часто здания приобретенных научных организаций использовались в качестве офисных площадей. Заниматься наукой куда менее выгодно, чем недвижимостью в центре мегаполиса. Тем не менее частная форма собственности отраслевого института выглядит предпочтительнее: большинство компаний, для которых работают НИИ, находятся в частных руках. Государству не интересно заниматься «не своим» делом, а крупный бизнес в последние годы стал проявлять неподдельный интерес к НИОКР. Приватизировать надо, но при этом следует решить главный вопрос - как избежать недобросовестного поглощения. Прежде чем приватизировать оставшуюся в госсобственности отраслевую науку, необходимо правильно оценить созданные нематериальные активы и принять законы для целевого использования потенциала НИИ. По оценкам начальника управления научно-технической политики министерства промышленности, энергетики и науки Свердловской области Евгения Кремко, нельзя к приватизации НИИ относиться как к приватизации промышленных объектов. Желание развивать научные организации новые собственники проявляли не всегда: площади забирали, проекты не финансировали. Нередко бизнесмен покупал институт за бесценок, разделял его на ООО «Здание» и ООО «Наука», второе продавал трудовому коллективу и сдавал ему в аренду часть помещения. Научные исследования интересовали его мало. Так, в НПО «Восточный институт огнеупоров» (входит в корпорацию «ЯВА»; Екатеринбург) с момента приватизации объем работ упал почти в 15 раз, институт вынужден арендовать у собственника производственные площади. В НИИоргпром (входит в «Исеть-фонд»; Екатеринбург) объем работ упал почти в 40 раз, а площади сократились с 4 тысяч до 300 кв. метров. В начале 90-х годов в России было четыре тысячи отраслевых институтов, теперь их - около пятисот. НИИ, стоящие, как правило, в центре города, стали лакомым кусочком вследствие неправильного учета рыночной стоимости их активов. Затратный метод учета - по балансовой стоимости основных средств - применяется и по сей день. Это, во-первых, существенно занижает реальную стоимость, а во-вторых, не учитывает потенциальной прибыли для владельца, значит, их истинной цены. Интеллектуальный багаж российских НИИ - патенты, научно-техническая документация, наработанные отношения с клиентами, бренд, позиция на рынке - ничего не стоит. По оценкам опрошенных «Э-У» директоров НИИ, истинная цена отраслевых институтов в 10 - 20 раз выше стоимости зданий, в которых они располагаются. И большинство уже скуплено теми, кого только здания и интересуют. Но заказчиков не устраивает, что проектные организации не справляются с работой. В результате бизнес покрупнее создает собственные институты. Так, строительная компания «Атомстройкомплекс» (Екатеринбург) имеет проектный отдел на 100 человек (практически столько же, сколько сейчас в среднем проектном НИИ), хотя строительных проектных институтов в Екатеринбурге несколько. Проще оказалось создать структуру заново, чем приобретать и развивать уже существующие. После приватизации о коллективе института и его профильной деятельности порой просто забывали: ученые сами искали и заказы, и ресурсы. «Если НИИ становится полностью независимой организацией, возникает ситуация, когда забота о выживании не позволяет ему выделять достаточный ресурс для проработки идеи. Однако чтобы довести идею до инновации, нужно немало времени работать в творческом режиме», - говорит директор-организатор НИИ интеллектуальных информационных систем Тюменского госуниверситета Валерий Шапцев. Следствием этого стала невозможность выполнить все заказы: широко распространилась практика передачи части работ институтам, работающим на том же рынке. Тем не менее представители пока независимых отраслевых институтов считают переход НИИ в частные профильные холдинги неверным шагом. «Такие НИИ и проектные организации теряют самостоятельность и работают не на тех темах, которые интересны в творческом понимании, для развития всей науки и экономики. Приоритетом ставятся цели хозяев. Но зато такие институты избавлены от необходимости бороться за существование», - отмечает главный инженер Уралгипроруды (Екатеринбург) Георгий Ворошилов. По мнению Евгения Кремко, нередко потребительское отношение создает угрозу качеству технологической и научной подготовки проектных работ. Позаботьтесь о подкидыше Тенденцией последних двух лет стало вхождение НИИ в крупные холдинги, как частные, так и государственные: для НИОКР требуются большие финансовые ресурсы. Мировой опыт говорит о том же: научная деятельность ведется преимущественно в мощных холдингах с миллиардными оборотами. Уральский пример - вхождение Российского научно-исследовательского института трубной промышленности (РосНИТИ; Челябинск) в состав Трубной металлургической компании (ТМК) в марте 2007 года (хотя совладельцами этого института трубники стали гораздо раньше). Как сообщил главный технолог ТМК Алексей Емельянов, с 2003 по 2007 год объем выполняемых научных работ компании при участии института вырос в 12 раз, создан Научно-технический центр ТМК. Это стимулировало появление высокотехнологичной продукции. Передача институтов в частные руки угрожает и просто технической безопасности. «Наш институт за свою историю разработал немалое количество проектов, вся эта документация у нас хранится, - рассказывает руководитель одного из институтов. - Но как интеллектуальная собственность она принадлежит не нам, а государству. Чтобы все это хранить, необходимо помещение около 150 метров. Никто не хочет ни хранить, ни платить за хранение. Мы сейчас ищем выжившие после экономических реформ предприятия с целью отдать им их архивы. Ведь если уничтожить документацию, невозможно будет определить, где какая труба или кабель проложены». Нередко новые собственники выбрасывают на свалку научно-техническую документацию: надо максимально «использовать» полученные площади. А главная проблема в том, что НИИ превращается в сервисную компанию, работающую на хозяина. Наука начинает работать не на общество, а на узкую прослойку людей - собственников предприятия. В Башкирии несколько НИИ, находившихся ранее в государственной собственности, вошло в состав республиканской Академии наук. О передаче в ведение регионов федеральных НИИ мечтают чиновники Свердловской и Челябинской областей. В марте прошлого года губернатор Свердловской области Эдуард Россель направил президенту письмо с просьбой исключить полтора десятка НИИ из планов приватизации и передать их в областную собственность. Пока вопрос в стадии решения. Как сохраняют местные власти приватизируемую отраслевую науку? На Урале опробованы два метода: передача НИИ государственным холдингам и в управление академической науке. Есть и третий, но пока только в планах: передача федеральных институтов в ведение самих субъектов федерации. Сам себе - так себе Самостоятельных НИИ, демонстрирующих высокую динамику финансовых показателей, на Урале немного. Один из примеров - Челябгипромез (Челябинск, проектирует металлургические производства) создал собственный научно-технический центр, самостоятельно занял солидную долю уральского рынка (основные заказчики - «Мечел», «Макси-Групп», «Эстар»), совместно с японской корпорацией NMD создает и внедряет системы переработки шлаковых отходов. Но все НИИ ни в Академию наук, ни на баланс региональных властей не отдашь. А приватизация федеральных институтов продолжается. Не передать НИИ отраслевому гиганту - значит рисковать жизнью института: мало ли кто его купит. Передать - получить риск утраты творческой инициативы, превращения научной организации в «монтажный цех». В значительной части купленные «непонятно кем» НИИ занимаются «непонятно чем». Поэтому правительство стимулирует передачу НИИ в руки государственных холдингов: так возможно сохранить профиль, сконцентрировать деятельность на приоритетных для всей экономики научных направлениях. В Свердловской области, например, организован Инженерный центр энергетики Урала (100-процентная «дочка» РАО ЕЭС), в него вошли пять отраслевых институтов. Структура уже несколько лет показывает прирост годовой выручки, близкий к 50%, причем от аренды площадей получает только 1% доходов. Управление малыми наукоемкими организациями из Москвы крайне затруднено: у Росимущества нет четкого видения местных рынков научных разработок и проектных услуг. Поэтому решить проблему соответствия НИОКР потребностям бизнеса, оставив ее государству, нельзя. Передача отраслевой науки в промышленные холдинги видится единственным возможным шагом. По сути, она и нужна-то только промышленникам, а значит, им выгодно будет ее содержание. С этим согласны все руководители опрошенных нами НИИ, вошедших в промышленные холдинги. «Свободная» отраслевая наука зачастую представляет собой довольно жалкое зрелище. За годы реформ многие ведущие ученые ее покинули. Те, кто остался, работают на советской еще технике. В итоге прикладная наука утратила главную функцию - перестала быть «мостом» между академической наукой и производством. Подтверждают это беседы с представителями фундаментальной науки: «Почему вы не внедряете вашу разработку на производстве?» - «А кто ею будет заниматься, все НИИ умерли». Но отраслевая наука до сих пор не созрела к приватизации: на торги планируется выставлять НИИ в отраслях, не достигших пока серьезных темпов развития, как, например, металлургия, машиностроение, строительство (большая часть приватизируемых в 2008 году НИИ работают в сельском хозяйстве и леспроме). Профильные холдинги они могут и не заинтересовать, поэтому не исключено, что ситуация с недобросовестным поглощением отраслевых институтов повторится. НИИ перейдут в «нужные» руки только тогда, когда в отрасли появятся значительные деньги, а конкуренция разовьется до такой степени, что потребуется расширение производства и продуктовой линейки Тем не менее нерешенных проблем в передаче НИИ промышленным холдингам достаточно. Во-первых, если раньше институт работал с несколькими компаниями одной отрасли, то, войдя в состав одного из холдингов, будет работать только на него. Остальные об инновациях могут забыть? Во-вторых, трудно преодолеть сопротивление научного коллектива: в интервью некоторых директоров НИИ чувствуется обида на новых собственников. Крупный бизнес, делая институтам заказ, фактически диктует им условия соглашения - с полуголодными организациями, работающими на старом оборудовании, разговор короткий. Таблица. Реализация плана приватизации федеральных отраслевых институтов Урало-Западносибирского региона в 2006-2007 Дополнительные материалы: Главная страница / Промышленное строительство |